Анатолий Чертенков "Я родом из России." Глава 7. " По следу Памяти"
МОНОЛОГ ПАМЯТИ
Я – Память суровых годин фронтовых,
Свидетель безумной охоты.
Я видела бой каракатиц стальных
И землю, растившую доты.
Мне в спину стреляли, плевали в лицо,
Клеймили за стойкость и веру…
Обычным считается у подлецов
На Памяти делать карьеру.
Я падала в пропасть, горела в огне,
Молилась, вопила, стонала
О тех, с кем шагала пешком по войне
И правду в подол собирала.
Убитых делить на своих и чужих –
Нет в мире печальней работы…
Я – Память суровых годин фронтовых,
Свидетель безумной охоты.
СИБИРЯКИ.
ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ
Мы с ним не виделись, наверное, эпоху…
Он был мне другом, братом, земляком…
– Я, – говорил он, – сгинул бы до срока,
Когда б не доля – быть сибиряком!
Соблазны всюду… – Устоять непросто!..
И Сатана родился неспроста…
Апостол Пётр был больше, чем апостол,
Но трижды отрекался от Христа.
Душе широкой тесно в бренном теле,
Его рожденье – для неё арест!..
Когда бы Пушкин не искал дуэли,
Не стал бы падшим ангелом Дантес…
И вдруг замолк…и кулаки, как гири,
Взметнулись в воздух… Но нашлись слова:
«Когда б не наши парни из Сибири,
Под чьей пятой была б сейчас Москва?!»
НЕРАВНЫЙ СЧЁТ, ИЛИ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
В ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ
Бойцу исполнилось семнадцать,
А танков было восемнадцать –
Не в пользу человека счёт…
И Смертушка к нему пристала:
– Куда ты супротив металла?..
А он ей - бац в беззубый рот…
Не по злобе, да и не больно…
Потом по танкам – бронебойным…
«Всё в цвет, костлявая, всё в масть!»
Война не знает чувства меры!..
Горели чёрные «пантеры»
И морды зарывали в грязь…
– Сгоняй-ка, Смертушка, за пивом, –
Сказал боец неторопливо, –
Мне помирать никак нельзя…
Но тут глаза его закрылись…
И с неба ангелы спустились…
Кратка солдатская стезя!
Бойцу исполнилось семнадцать,
А танков было восемнадцать –
Такой вот выдался расклад…
Врагов мы в гости не просили…
Не на молве стоит Россия,
А на крови своих солдат!
ВЕТЕРАНАМ ВОЙНЫ ПОСВЯЩАЕТСЯ
Давай пожмём друг другу руки…
А.Шмульян
Семнадцать лет тогда вам было,
Когда нагрянула война,
Когда стать братскою могилой
Земля была обречена.
Горьки солдатские науки!
И говорили вам друзья:
– Давай пожмём друг другу руки!
Нам труса праздновать нельзя!..
Солдата нет без чувства долга!
В нём злости, храбрости – не счесть…
Он может в землю лечь надолго,
Но не отдаст ни дух, ни честь!
Пройдут года, и вспомнят внуки,
Как говорили вам друзья:
– Давай пожмём друг другу руки!
Нам труса праздновать нельзя!..
Как в ленинградскую блокаду,
Когда не знала меры смерть,
Считалось высшею наградой
Обнять любимую успеть!
Украсть мгновенье у разлуки…
И говорили вам друзья:
– Давай пожмём друг другу руки!
Нам труса праздновать нельзя!..
Друзья, чьим домом стало небо,
Сидели с вами за столом,
Когда великая Победа
Коснулась Родины крылом…
И нет ни старости, ни скуки!
И рядом верные друзья…
– Давай пожмём друг другу руки!
Нам труса праздновать нельзя!..
СУДЬБА СОЛДАТСКАЯ
ОТЧИЙ ДОМ
Солдат покинул отчий дом.
И над колодцем оскуделым
Скрипит теперь осиротелый
Журавль с разорванным ведром.
Солдат покинул отчий дом.
Один остался старый дом.
Сорвало ветром черепицу.
По обветшалым половицам
Никто не ходит босиком.
Солдат покинул отчий дом.
Забвенье. Сумрак. Там и тут
Сквозняк играет паутиной.
Безмолвье комнаты пустынной
От мира тени стерегут.
Солдат покинул отчий дом.
Солдат покинул отчий дом.
Давно... В тревожном сорок пятом…
И тихо всхлипнул виновато
Журавль с разорванным ведром.
Солдат покинул отчий дом.
ПОЩЁЧИНА
Я – Господня пощёчина
На солдатской щеке…
Он вернулся из прошлого –
Две войны в вещмешке
Да кольцо с красным камешком,
Табачок, самогон…
Только жёнушка Аннушка
Не встречала его…
Окна ставнями хлопали,
Не смотрели в лицо…
И трава возле тополя
Поглотила кольцо.
Он рыдал над могилою
И не видел ни зги:
– Ты мне, жёнушка милая,
Помереть помоги!
Как же вышло, случилось как? –
Не вняла смерть мольбе…
Дом хрустальный на облаках
Подарила тебе.
Знать, моя жизнь закончена –
У виска пистолет…
И Господня пощёчина
Появилась на свет…
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК
«Жди меня, и я вернусь» …
Константин Симонов
Когда на Девятое мая
Врата открываются рая,
Герои войны, воскресая,
В Бессмертный вливаются полк…
Плакаты, портреты, знамёна,
Медали, фуражки, погоны
Несёт по аллеям зелёным
Один непрерывный поток…
Мгновенье войны – это много!
Молитвой и матерным слогом
Победу просили у Бога,
А тот отвечал:
– Дайте срок!
Пять слов в треугольном конверте
Пронзительней солнца и ветра!..
Бессмертье даётся посмертно!..
А правда, как пуля в висок!
Но снова девятого мая
Врата открываются рая…
Герои войны, воскресая,
В Бессмертный вливаются полк…
Плакаты, портреты, знамёна,
Медали, фуражки, погоны
Несёт по аллеям зелёным
Один непрерывный поток…
РЕВОЛЮЦИЯ
Я никогда не прихожу одна –
Мне дышат в спину голод и разруха…
Я – Революция! Купель моя – война!
Без жалости, без зрения, без слуха…
Во все века, в любые времена
Моя судьба – лечить больные страны!
Я сею смуту, злобы семена,
Бедой и горем прожигаю раны.
Я одеваю в чёрное народ…
Моря и реки крашу в цвет багровый.
История торопится вперёд –
Ей не нужны вчерашние оковы.
Мне не страшны цари и короли.
Моя задача – делать рокировки.
И я вскрываю вены у земли
Стальным штыком безжалостной винтовки…
НЕТ НА СВЕТЕ ЛУЧШЕ СЛОВ…
Электронное письмо, анонимное
Мне прислал какой-то чмо ночкой длинною.
В нём пятнадцать тысяч слов обаятельных:
От могучих: «Будь здоров!»
И до матерных…
А внизу особняком надпись гнусная:
«Объявляется врагом всё, что русское!»
Слишком много стало слов обоятельных:
От могучих: «Будь здоров!»
И до матерных…
И бутылку я достал… Выпил граммочку,
И взгрустнул, и прочитал: «Мама, мамочка» …
Нет на свете лучше слов обаятельных:
От могучих: «Будь здоров!»
И до матерных…
Электронное письмо, анонимное…
БОМБА
Спешила бомба в город вольный
С тысячелетнею судьбой.
А в голове её довольной
Шептались беды меж собой.
– Смотри, какая красотища! –
Какой премилый детский сад!
Детишек в нём не меньше тыщи! –
И все по-детски говорят.
У бомбы нет мотивов личных.
Ей всё едино!
Всё – одно!..
Что Божий Храм,
что дом публичный,
Что зоопарк,
Что казино…
Не клясться ей на верность Флагу!
И, как сказала мне одна:
«Куда пошлют, туда и лягу! –
Такие нынче времена!»
– Ну что? – Дадим огня, девчата! –
Другая молвила беда…
– Под нами цель!..
– Домов десяток
Вперёд! Встречайте, господа!
И бомба рухнула на город,
Собой довольная вполне…
И беды с нею: мрак, и холод,
И Смерть на вздыбленном коне…
У бомбы нет мотивов личных.
Ей всё едино!
Всё – одно!..
Что Божий Храм,
что дом публичный,
Что зоопарк,
Что казино…
Не клясться ей на верность Флагу!
И, как сказала мне одна:
«Куда пошлют, туда и лягу! –
Такие нынче времена!»
У НАС ОПЯТЬ СТРЕЛЯЛИ В ТИШИНУ
У нас опять стреляли в тишину…
Вчерашние девчонки и ребята
Пошили ей и кривду, и вину –
И тра-та-та в неё из автомата.
У нас опять стреляли в тишину!
Она была воистину прекрасна!
И охраняла целую страну…
Была принципиальна и бесстрастна.
У нас опять стреляли в тишину!
За боль её. За свет, что чист и ясен…
И мы в окно увидели войну…
И всей страной очнулись на Донбассе.
И я порвал гитарную струну.
На подоконник сумерки упали…
У нас опять стреляли в тишину!..
А может, в нас из тишины стреляли?..
РАБОТАЙТЕ, БРАТЬЯ!..
ПАМЯТИ МАГОМЕДА НУРБАГАНДОВА
Довольно злословить:
Мол, жизнь такова –
Веками шьёт чёрные платья…
Простые, знакомые с детства слова
Сказал он: «Работайте, братья!»
И дверь отворил в поднебесную твердь.
И с Господом встретился взглядом.
И стала страшить, строить рожицы Смерть.
Он выдохнул: «Лучше не надо!..
Работайте, братья!
Всем доброго дня!
Сердца обнажайте и души.
Шакалы сегодня убили меня
За то, что их песен не слушал…»
И в горле комок…
И Господня слеза
Упала на чёрную землю…
– Работайте, братья! Раскройте глаза. –
Россия злословью не внемлет!
ТРИ ДЕТСТВА
МИР ВО ДВОРЦЕ ХРУСТАЛЬНОМ
А вчера мне приснилось детство,
Бесшабашное, как всегда.
И оставило мне наследство:
Клён и лавочку у пруда.
Было пасмурно и печально…
Я задул шестьдесят свечей.
Детство – мир во дворце хрустальном,
Жалко – нет от него ключей.
Напряглись до предела нервы. –
Грусть не выгнать из головы!
Первый шаг, бой кулачный первый
Повторить не дано, увы!
А сегодня проказник ветер
Посыпает деревья хной.
Улыбаются мамам дети…
Мир хрустальный всегда со мной!
БАЛЛАДА О СЛЕЗИНКЕ
Ах, детства смешные картинки,
Дворцы из речного песка…
Одной непорочной слезинке
Моя полюбилась щека.
И я зарывался в подушки
И злился на весь белый свет,
Слезинке сказали подружки,
Что в жизни волшебников нет…
Тотошка, щенок бестолковый,
Скулил у железных дверей.
Я верил в волшебное слово,
А он – в настоящих друзей!
Мы с ним поругались немножко…
Курлыкал октябрь за окном.
Я тронул слезинку ладошкой,
И та обернулась стихом!
РЕКВИЕМ. МОНОЛОГ БОЛИ
За гробиком шла душа –
К Господу шла на милость.
На личике малыша
Время остановилось.
Осиротела душа! –
В горле комок и слякоть…
Малыш три дня не дышал
И разучился плакать.
Забылось, как жизнь назад
Маме шептал он слёзно:
«Не приходи в детский сад
Больше за мной так поздно!»…
Убил ли их самолёт
Или шальная мина?..
Две тысячи чёрный год.
Новая Украина…
МАЛЬЧИШКИ
Мальчишки взрослеют поздно,
А гибнут ужасно рано,
Одни – на дороге звёздной,
Другие – в угаре пьяном.
Судьбе не покажешь дулю –
Стреляет она в десятку!
Кропит роковая пуля
То голову, то лопатку.
Мальчишки судьбе не внемлют!
Но если вдруг час суровый…
За дом, за родную землю,
Да с честью – всегда готовы!
Есть правда и чувство долга.
Есть небо, и есть глубины...
Мальчишки взрослеют долго –
До самой своей кончины…
ПАМЯТИ БОРИСА ВИЛЬДЕ
Не вспоминая прошлое,
Будущее не увидеть…
Влейтесь, слова хорошие,
В песню по имени Вильде*.
В сорок втором близ Парижа…
Нет, он не умер в застенках.
Просто стал к Господу ближе,
Русский, с балтийским акцентом.
И обратился он к Богу.
И, получив дозволенье,
Звёзды зажёг над дорогой
Группы «Сопротивление» …
*Борис Вильде (фр. Boris Vild;, 25 июня (8 июля) 1908, Санкт-Петербург — 23 февраля 1942, Форт Мон-Валерьен) — русский поэт, лингвист и этнограф в Музее человека в Париже, участник Сопротивления, один из основателей и редактор газеты Resistance («Сопротивление»). Расстрелян.
МОИ ШЕСТИДЕСЯТЫЕ
НА ДРУГОЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ПОЛЁТА В КОСМОС ЮРИЯ ГАГАРИНА
Решено, я лечу на Марс!
Ленка Фокина – на Венеру…
Нас, космических пионеров,
Провожает весь первый класс.
Васька Сытин принёс рюкзак
И фонарик на батарейках…
Ленка шлёпает по ступенькам
И болтает о пустяках…
У неё разнесчастный вид. –
Ей не нравится Васька Сытин…
– Стыдно спать на уроке, Витя! –
Мне учительница говорит…
ВСПОМИНАЯ ШКОЛУ. БИТЛЗ
Моим стихам темно на задней парте…
Я у доски, в кармане мятый рубль.
Указка ищет Комсомольск на карте.
А мне хотелось в город Ливерпуль,
Моим стихам был нужен Пол Маккартни…
Я у доски, в кармане мятый рубль.
ОДНАЖДЫ УТРОМ…
– Представляешь, мать, был в Интернете
И застрял в нём! – смеётся муж…
– Интернет, мам, – щебечут дети, –
Много лучше, чем наша глушь.
Там командует серая мышка.
С нею папа копает клад…
Ты, мамуль, старомодная слишком.
А она улыбнулась мальчишкам,
Застегнула замки на пальтишках
И сказала:
– Пора в детсад.
НА БОРЦОВСКОМ КОВРЕ.
КАРТИНКА ИЗ ДЕТСТВА
Спортивному обществу «Спартак», г. Новосибирск. Посвящается
На ковёр борцы выходят,
Самый лёгкий вес:
Рукомойников Володя
И Павлуха Бес.
Мышц и дурости у Паши -
Килограммов сто.
Почему он в весе нашем –
Не сказал никто.
Кисти рук что экскаватор,
Или даже два.…
Конопатый аллигатор
Мне кивнул едва.
На него Васёк поставил
Двадцать щелбанов –
Много всяких разных правил
Есть у пацанов.
На ковёр борцы выходят,
Самый лёгкий вес:
Рукомойников Володя
И Павлуха Бес.
Я на нервах. Я на взводе!
Мне не до смешков…
Потому что я Володя
Рукомойников…
ОПЕЧАТКИ,
ИЛИ НЕДЕТСКАЯ СЧИТАЛКА
Путь в "гадко" из "гладко" –
Одна опечатка –
Рукою подать.
Отдали печатку,
Вернули перчатку –
Зачем же стрелять?
Мои опечатки –
Сплошные догадки –
Заглянем в тетрадь:
Подстрижены свечки,
Погасли овечки
И стало темня;ть.
Не понято слово,
Так это не ново –
Зачем же стрелять?
Путь в "гладко" из "гадко" –
Одна опечатка –
Рукою подать…
ЖУЖЖАЛОЧКА
Жук жужжит, жужжит, жужжит.
Жи–шу–жи.
Малышей шалун страшит.
Ши–жу–ши.
Задрожали малыши-голыши
И сбежали в камыши.
Ши–жи–ши.
Страшно. Жутко. Ножонки дрожат.
Жук-жучок, пожалей малышат!
Не жужжи, не дрожи, не визжи...
Вот и всё! И ши–жу и ши–жи…
СЛУЧАЙ НА ЭВЕРЕСТЕ
– Западный склон Эвереста…
В жизни и в Царстве Небесном
Нет безнадёжнее места! –
Шерп*, улыбаясь, сказал.
Он проводник самый лучший,
Друг мой и верный попутчик…
Шерпу подняться на кручу,
Что забрести на вокзал.
Горы не терпят кручины!..
Здесь не грустят без причины.
Шерп говорит: – До вершины
Несколько сотен минут…
Вдруг на одной из ступеней
Сами согнулись колени.
– Стас! – я сказал в изумленье.
Остановился маршрут.
Лучше б мы встретили чёрта –
Стас в девяносто четвёртом
Лучшую в мире девчонку
Сделал несчастной вдовой.
Продал, паскуда, душманам
Мужа её, как барана…
Дочка осталась Татьяна,
Да портсигар со звездой…
Кто с ним ходил к Эвересту –
Мне до сих пор неизвестно.
Там, под скалою отвесной,
Стас ничего не сказал.
Тряс бородою козлиной,
Путал долину с вершиной,
Крыл белый свет матерщиной
И рукавицы швырял.
– Сволочь! – я сплюнул сквозь зубы, –
Мразь! – и взмахнул ледорубом…
– Стой! – шерпа дрогнули губы,
Горы взмолилися: «Please**» …
Наши усталые спины
Приняли сукина сына…
Тяжко вздохнула вершина
И проводила нас вниз.
*Шерпы (тиб. ;;;;;, вайли shar pa ‘восточные’) — народность, живущая в Восточном Непале, в районе горы Джомолунгма, а также в Индии. Самоназвание — шаркхомбо.
** please, англ. (Плиз», пожалуйста).
КОНЕЦ ЭВЕРЕСТА
Ни паденья, ни взлёта, ни точки.
Небо хмурится, воздух прохладен.
Я сегодня разбил на кусочки
Эверест, будь он трижды неладен!
Одурачили медные трубы.
Заманили скалою отвесной.
Завтра люди возьмут ледорубы…
А у них больше нет Эвереста.
Боже праведный, Боже суровый!
Миром правит не вера, а сила.
Обронил я нечаянно слово.
А оно – вишь чего натворило…
В ПАРКЕ ПОГИБШЕЙ МЕЧТЫ
Весна. У цветов карнавал!
На клумбе стоит самосвал –
Коптит выхлопною трубой…
Мы в парке погибшей мечты:
Колёса калечат цветы,
И судьбы – одну за другой!
И смотрят печально на нас
Две сотни анютиных глаз…
А мы говорим о любви.
Мы дышим шашлычным дымком –
КАМАЗ с чёрным джипом знаком,
А тот – по баранку в крови…
Тяжёлый железный вандал
На клумбе устроил привал.
Я двери его отворил,
Обида мне сил придала.
Она очень долго спала,
Вином я её разбудил.
Две сотни анютиных глаз
В дорогу отправили нас.
И вот мы на мокром шоссе,
И я хохочу над рулём,
И прямо на столб с фонарём
По встречной лечу полосе…
И умер железный КАМАЗ.
Но мой не закончен рассказ.
Мы в парке несбывшихся грёз.
На клумбе стоит лесовоз –
Коптит выхлопною трубой…
Колёса калечат цветы,
Хоронят надежды, мечты
И судьбы – одну за другой...
И смотрят печально на нас
Две сотни анютиных глаз…
А мы говорим о любви
Мы дышим шашлычным дымком –
КАМАЗ с чёрным джипом знаком,
А тот – по баранку в крови…
ОТКРЫТЫЙ УРОК
Птенчику папа принёс червяка
И просвистел: «Жизнь - игра, но без правил!»
Мудрый скворец знал на трёх языках:
«Червь голосить против птицы не вправе!»
– Очень питательно, кушай, сынок!
– Мяу! – кот Васька проснулся на крыше.
Он облизнулся и сделал прыжок,
Лёгкий, такой, что никто не услышал…
А под скворечней играли в футбол
Ромка и Жорка – джентльмены удачи!
Вместо ворот – табуретка и стол.
Кот между ними скакал, словно мячик.
Жизнь, утверждают, – большая игра,
Только вот правила к ней растеряли…
Ромка на ножик нарвался вчера,
Жорка в запое и выйдет едва ли…
Первые слёзы, последний звонок,
Женское счастье, мужское начало…
Жизнь – это вечный открытый урок,
Жаль, что хороших оценок так мало.
БАЛЛАДА О БЕЛОМ ЦВЕТЕ
Белый цвет на белом троне
Правил светом много лет…
А на солнечном газоне
Танцевал зелёный цвет.
И велел король народу
Цвет зелёный запретить –
Это ж надо, взяли моду
Королей плясать учить.
Белый цвет на белом троне
Правил светом много лет…
А на бледном небосклоне
Зарождался синий цвет.
И велел король народу
Синий цвет испепелить –
Это ж надо, взяли моду
Королям глаза слепить.
Белый цвет на белом троне
Правил светом много лет…
А на новом Рубиконе
Развивался красный цвет.
И велел король народу
Красный цвет залить огнём –
Это ж надо, взяли моду
Хохотать над королём.
Красный, синий и зелёный –
В Лету канули цвета,
И теперь на троне чёрном
Правит светом темнота…
И велит она народу… ( и так далее).
* Белый цвет в чистом виде в природе не существует. Он состоит из множества других цветов, из которых основными являются: красно-оранжевый, сине-фиолетовый и зелёный.
ДВЕ ТЕНИ
Я не верил своим глазам.
Тень моя родила мне тень!
И явился ко мне Я сам.
И не в сумерки – в ясный день.
У меня в голове сквозняк!
У меня на душе тоска.
Мне без них, скажем так: никак! –
Как песочнице без песка.
И сказал мне Я сам другой,
Обе тени отбросив прочь:
Я в тебе – это свет благой!
Ты во мне – это мрак и ночь.
Сплюнул я, рассмеялся я,
Опускаясь на табурет:
– День и ночь помирить нельзя!
Остальное – всё чушь и бред.
Ни один самый точный счёт
Не прибавит на небе лун...
Но другой Я закрыл мне рот,
Из сеней притащив колун.
И колол я дрова весь день,
И другой Я колол со мной…
Тень моя родила мне тень
И покрыла весь шар земной…
МИМОЛЁТНАЯ ВСТРЕЧА
– А хочешь забраться на облака?
А хочешь над миром власть? –
Спросил господин в роговых очках. –
Бери!.. Не спеши упасть!..
Возвышу, воздам, научу летать…
«Чёрт, – думаю, – сатана!»
И вслух, но негромко:
– Товарищ тать!
Не надобно… не нужна…
И мы разошлись…
Завершался век.
И было мне невдомёк,
Что звал на вершину,тащил наверх
Не демон, не тать, а Бог…
И мир предо мною закрыл врата.
Я мог бы его иметь…
Однажды, давно, не узнал Христа…
– А хочешь? – спросила Смерть…
ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Нет ни зверья, ни птицы:
Мне зазеркалье снится.
Кроны шумят крылами,
Корни гремят цепями,
Ветер стволы качает,
Душу мою встречает…
Я поднимаю веки –
Нет меня в человеке!
Это как финкой острой:
В зеркале вижу монстра,
Лыбится, гад клыкастый,
На подбородке пластырь.
Жёлтые скалит зубы,
Бесцеремонно, грубо
Не говорит, а свищет:
«Я – это ты, но чище!»
Нет ни зверья, ни птицы:
Мне зазеркалье снится.
Я поднимаю камень –
Бац по зеркальной раме…
И разлетелась рожа,
Что на меня похожа,
Стало сто малых рожиц.
Я их собрал, размножил –
Ксероксов много нынче…
Рож стало – сотни тысяч!
Страшно число большое,
Но лишь одна – с душою!
И холодок по коже –
Вдруг я ошибся, Боже!
Нет ни зверья, ни птицы.
Мне зазеркалье снится…
ЛЕГЕНДА О КУЗНЕЦЕ,
ИЛИ ОДНАЖДЫ В СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА
Иногда с тропинки узкой
Можно путь увидеть дальний…
Жил кузнец в деревне русской,
Звали парня Наковальней.
Он имел два метра роста,
Мог коня поднять плечами.
Но жилось ему непросто –
Память мучила ночами.
Снилась жёнушка Маруся –
Словно тень, ходила следом,
Мол, когда бы ты не струсил,
Не была бы я под шведом.
– Я не струсил – пьян был очень, –
Говорил он и крестился,
И кошмар той чёрной ночи
На постель к нему садился.
Он имел два метра роста,
Звали парня Наковальней.
Только жить совсем непросто,
Если женщины нет в спальне!
В ней одной и ложь и правда!
Блеск огня и лязг металла…
И взмахнул кузнец кувалдой,
И душа его восстала.
Отковал он меч булатный,
Запалил огонь победы.
И вернул жену обратно.
И разбиты были шведы.
Кто встречался с болью русской,
Знает – нет судьбы печальней!..
Но, порой, с тропинки узкой
Начинается путь дальний…
ОДНАЖДЫ В ИЮЛЬ ВАСИЛЬКОВЫЙ
Однажды в июль васильковый,
В день ясный мне стало темно…
Забрали у слова основу
И суффиксом стало оно.
Не стало у слова улыбки,
Не стало у слова тепла.
Страдания, ужасы, пытки
Из прошлого жизнь принесла.
Испортилось доброе слово…
И это совсем не смешно!
За тридцать паршивых целковых
Неласковым стало оно…
Не стало у слова улыбки,
Не стало у слова тепла…
Забрали у жизни ошибки –
И жизнь в тот же час умерла.
Я НЕ НОШУ КОРЗИНОК СО СТИХАМИ
Я не ношу корзинок со стихами –
Мечты мои ютятся в голове.
И Млечный путь не трогаю руками
И не слагаю песен о Москве…
Стихи мои – то листья, то иголки –
Живут во мне!
Мне просто повезло…
Когда в Москве друг друга грызли волки,
Россия пела всем смертям назло.
Меня не манит стольное богатство,
Когда в опале целая страна.
Мечты мои – поверить в государство!
И мне до боли Родина нужна.
БАЛЛАДА О ШЕСТИДЕСЯТНИКЕ
– Прости, Господь, что чёрта помяну!
Но если б кто сказал в шестидесятых:
«Я перестал гордиться за страну,
Я не могу любить её, ребята!» –
Кулак бы глазом точно подловил…
Но слов таких я в юности не слышал.
Мы пели песни, жаждали любви,
Гоняли мяч и лазали по крышам.
Бывало, сдвинешь шапочку на лоб,
Глаза закроешь – так, на всякий случай, –
И прыгаешь с предбанника в сугроб,
А мама крестит: «Дров принёс бы лучше»...
Мы презирали трусов всех мастей,
Не верили жрецам и ворожеям,
И достигали высших скоростей,
И ошибались, и ломали шеи.
Друзей своих не мерили рублём,
За подлость в морду полагалось сразу…
Страна была великим кораблём,
Открыть кингстоны* не было приказа.
Бывало, сдвинешь шапочку на лоб,
Глаза закроешь – так, на всякий случай, –
И прыгаешь с предбанника в сугроб,
А мама крестит: «Дров принёс бы лучше»...
Но, пережив беду, и не одну,
Не стали мы людьми второго сорта…
И говорить: «Я не люблю страну»...
Прости, Господь, что поминаю чёрта…
Старик вздохнул, под ним качнулся пол,
Дворовый пёс залаял виновато…
Господь простил. Друзья накрыли стол.
И он ушёл к своим шестидесятым…
Бывало, сдвинешь шапочку на лоб,
Глаза закроешь – так, на всякий случай, –
И прыгаешь с предбанника в сугроб,
А мама крестит: «Дров принёс бы лучше»..
.
* кингсто;н – морск. клапан в подводной части судна, при необходимости открывающий забортной воде доступ внутрь, часто с целью затопления корабля.
ОСЕННИЙ СОН,
ИЛИ МНЕ СНОВА 20 ЛЕТ
Садилась осень за рояль,
Туманились глаза…
Шальная молодость моя
Спешила на вокзал.
И скорый поезд тут как тут,
И дан зелёный свет.
Я опоздал на пять минут,
А молодости нет.
На землю рухнул горизонт,
И некому поднять.
И дождь пошёл, и сломан зонт,
Жизнь покатилась вспять…
Догнать я молодость не смог
И накопил морщин…
И вдруг от дочери звонок –
У них родился сын.
Садилась осень за рояль,
Туманились глаза…
Шальная молодость моя
Спешила на вокзал
И скорый поезд сдал назад,
И вспыхнул красный свет,
И заскрипели тормоза –
Мне снова двадцать лет.
© Copyright Чертенков Анатолий
Размещено9 декабря 2023 12:05