No Saint

Осень в городе N, как всегда, безобразна, не сыскать в ней романтики и оптимизма,распластался поповской нестираной рясой под завешенной хмурого неба кулисой.Царство глупых реклам, ненасытных карманов дышит гарью отравленным запахом сдобы,учат скромности с телеэкрана путаны и клянутся в любви Капиталу до гроба.По утрам с тротуаров сметает прорехи благородный идальго совка и метлы,почтой ветра отправив осипшее эхо в самый край Ойкумены, к деревне Тупые Углы. А в деревне Тупые Углы благодать – там телятся коровы и куры несутся.Там с малиною чай по-старинке из блюдца пьют степенно и быт – не чета городам.На завалинке кот с умным видом Сократа смотрит, как починяет старик постолы.И рассветы свежи, и прекрасны закаты над забытой деревней Тупые Углы. Мегаполис трезвонит, рингтоном девайсов тишины разбивая осенней витрину,как наркотик по венам, пуская по трассам BMV, Mersedes-ы да Лады "Калины".Беспредел бездуховности истинно знаков в круговерти депрессий, апатий, фрустраций.А сценарий упадка всегда одинаков для людей, государств и для цивилизаций.Здесь Шекспира убило бульварное чтиво, на Дюма и Толстого поклали с прибором,придушили эротикой и детективом, политической сплетней Содом и Гоморра. А в деревне Тупые Углы тишь да гладь, в ней религия – вера в счастливое завтра.Именитых философов здесь не сыскать, но свеча оплывает над томиком Сартра.Нет сетей социальных, дефолт-потрясений, предложений коммерческих – прайсов на душу.Но, зато, над берёзами плачет Есенин и гуляет под рыжими клёнами Пушкин. Здесь не тратится рубль на голландские розы, а из всех развлечений лишь звёздное небо,но, зато, нивелирован запах навоза молоком и краюхой душистого хлеба.Нам, козлам городским, здесь, конечно, не выжить без привычных для нас компонентов комфорта:мы чихаем, на осень простужено пыжась – негодяи да циники высшего сорта.Пьём коньяк под октябрьского ливня стаккато, одиночеств унылых влача кандалы.Но, рассветы свежи и прекрасны закаты лишь в хранимой Всевышним деревне Тупые Углы.

Деревня Тупые Углы

Однажды мы исчезнем: кто как дым, не попрощавшись, кто-то – в небо птицей,но, коль дадут возможность возвратиться, не дай мне, Бог, прийти сюда святым,сквозь сонмы световых холодных лет к таким родным, хоть не знакомым братьям…тропой Христа пройти к гвоздям распятья, себя подставив под насмешек плеть. Со стаей слиться, попадая в масть. Талантливей не быть и в чём-то лучше,чтоб не кляли и не плевали в душу прицельно, злонамеренно и всласть.Дай раствориться в море голосов, своим не смея заглушить чьего-то,охрипнуть, но не взять высокой ноты изгоем-волком в стае диких псов… Дай Бог толпе не угадать лица актёра под густым тяжёлым гримом,слеза чтоб тенью проскользнула мимо внимательного ока подлеца,не дав ему возможности принять минутной слабости за брешь в доспехах,захлёбываясь сатанинским смехом лицо своё заставить потерять. Дай Бог не стать пророком ни за что, юродивым-грошом средь злата храма…Растрогавшим беззубого тирана до смеха незадачливым шутом…Так просто наломать талантом дров от искры божьей одиноко тлеяберечь себя, ведь на таланта шею всегда достанет плах и топоров… Я врос сознаньем в эти тополя, что за окном и в птичью перекличку…Надеюсь, что задуют жизнь, как спичку не в смерти честь, а воскрешенья для.Однажды в небе наведут мосты и шанс дадут, воскреснув, повториться,но, коль дадут возможность воротиться, избави Бог прийти в сей мир святым…

Избави Бог прийти в сей мир святым

Раскис январь.… Ни дать, ни взять весна, хотя вчера мороз окреп под вечер…Квартирный полумрак во власти сна, а за окном вот-вот погаснут свечисъедаемых туманом фонарей… последней искрой в смятой сигарете…И дробным эхом сыплют у дверей шаги неторопливые соседей… В объятьях кресла плюшевый медведь с шарфом на шее, будто бы простужен,покорно позволяет догореть фонарным бликам – снам в глазёнках-лужах.Печально – отрешён медведя вид, гримасы утра на мордахе тенью.Хозяин, разметав ручонки, спит... Вставать пора, но нынче воскресенье и можно досмотреть спокойно сны… и из окна глазеть на непогоду…Такой же, как другие пацаны в свои земные два с неполным года.В квартире живописный кавардак – ни дать, ни взять последствия цунами:игрушки ждут, подай лишь только знак, придут в себя, расстанутся со снами. Малыш «порядок» мигом наведёт, прильнёт к медведю, сжав в ладошке лапу.Сегодня воскресенье… знать, придёт к нему его родной, «воскресный», папа.Мелодиею схож с капелью с крыш, звонок зальётся, двери гостя впустят.Отец прижмёт к себе: «Привет, малыш!» в улыбке пряча сто оттенков грусти. До вечера возня да беготня, малыш любому слову папы верит...Вот только слёзы в завершенье дня… объятий плен и поцелуй у двери.Пока ещё мальчонке не понять… растерян, смотрит взглядом удивлённым…короткое «Пока…» роняет мать отцу вдогонку равнодушным тоном… В зимы подол вцепилась тень весны, скребётся ночь в окно когтистой лапой.Малыш уснёт… ему приснятся сны, в которых он за руку держит папу…В которых всё точь в точь, как и у всех. Пусть будет сон и радужен и светел,в разгар зимы, когда раскисший снег – в комки, а судьбы и надежды в пепел. Я взгляд потухший в зеркале ловлю… устал… устал от повседневной «битвы»…я сбросил с шеи будни, как петлю… к щеке заросшей прикоснулся бритвой…Щетину рвёт станок, бритьё не мёд… но от рутины этой нет спасенья…Никак иначе, ведь сынишка ждёт… Он ждёт меня...Ну, здравствуй, воскресенье…

Воскресный папа

Уверен, отыщется пара десятков желающихпод слов изречённых правдивость загнать меня в гроб«Ату его! Псами травите! Сволота ведь та ещё!»и гвозди не только в запястья: с гарантией – в лоб. Чтоб тихо в болоте, чтоб было другим не повадно –и взмахом одним непокорную голову с плеч.Хотел быть тактичным, а после подумал «Да ладно…Плевать мне на такт: не люблю украинскую речь!» Да что «не люблю»… Откровенно скажу: ненавижу.Воротит до рвотных рефлексов, обрыдла сполна.И ненависть эту калёным железом не выжжетникто из сознания. Там поселилась война. Я помню блокпост… И огромные мамонты – САУ,изрывшие траками гусениц пыльный асфальт,с дороги сползавшие в солнцем сожжённые травы.Досмотр. Не хватало лишь только немецкого «halt» Украинский говор в этнически русском Донбассе.Чужая ментальность. И едко прищуренный взгляд.Мы братьями быть перестали на выжженной трассе.И, как ни старайся, не сыщешь дороги назад. Дожди из свинцово – стальных, жертву ищущих, капель,косящие всех, без разбора – кто прав и не прав,И кельтско – рунический символ нацистов «вольфсангель»,вцепившийся крючьям в «жовто – блакитный» рукав. Июньское солнце стреляло шрапнелью веснушекпо детским улыбчивым лицам и смуглым плечам…И щерились в город десятки оскаленных пушек,покорных утратившим совесть и честь палачам. Я помню безжизненность тел на пустынной дороге.Кровавые лужи. И пороха жжёного гарь.Присутствие смерти на дома родного пороге.«Ату его! Бейте камнями донецкую тварь!» Я чувствую ненависть в патриотическом лае.А в деле прощенья христова, признаюсь, не дюж.Следа от родства не осталось, но бесится Каинв пронзённых трезубою вилкой субстанциях душ.

Мы братьями быть перестали

Меня б, как Жанну д.Арк, предать огню за мысли еретического толка…Pardon, мадам, Вы пишете фигню… Бумажный лист коля пера иголкой..выстукивая клавишами в такт ритмичности сердечных сокращений…Дурак? Вполне возможно, но не факт. Мне не за что у Вас просить прощенья. Вы – дама. Безусловно. Но, назло прямым подсказкам признаков вторичных,идёт Вам веер, как быку седло: нелепо и вульгарно. Неприлично.У вас есть родовой дворянский герб? Аристократка в пятом поколении?Лопату б Вам… Вполне б сгодился серп: холопий дух в вас бродит, без сомнений. Парируете: ты – то сам каков! А я на титул и не претендую.Носитель поэтических подков, Пегас мой, вашу пользует гнедую.Всего – то лишь даёт кобыле знать по гендерного превосходства праву,что нужно осторожно выбирать, в каких лугах щипать какие травы. Со мной бывает тоже не charmant и постный день приходится на рифмы:опустошают сквозняки карман – хамсины цен с самумами тарифов.А Муза на панели… в стиле «ню»... в не совместимой с лирикою позе.Да, грешен, я порой пишу фигню. Сегодня, например, про стерву – осень. Рубаху рву и душу достаю, как лакомый кусок, из – под прилавка.Блажу и каюсь, правды на таю, не ожидая, что возникнет давказа право «раритетом» обладать - привычно мыслить взвешенно и здраво.Упал в неё сентябрь – Полынь-звезда, разлив печали горькую отраву. В аккорды – ливень… капли – по ладам… в сознанье ветер… листопад – по струнам…И… словно счётчик Гейгера… года считает календарь, сгоняя луныв провалы новолуний… Старый клён под птичий щебет разбитной и звонкий,сезонов смены свято чтя закон, швырнул к ногам на лето похоронку… Я – лист опавший… Только и всего… На мне, как штампы, возраста заплаты..Ненужный никому ни для чего… Жду дворничьей метлы… костра… заката…Но, преданность традициям храню: с приходом шутовски одетой стервы,пишу традиционную фигню, смычком эмоций – чувств водя по нервам…

Пишу фигню

Ни слова, друг мой ситный, о войне. Не тронь вялотекущего покоя,в котором голубь небо голубое стрижёт крылом. А почему бы нет?Стакан наполни водкой до краёв, испей до дна: поверь, так будет легченести тот крест, что каждому на плечи навесило тотальное враньё. Сольются в поцелуе полюса, мешая север с югом в микс кровавый,тебе на стычку правых и неправых табу держать открытыми глаза.Без чувства боли, страха и вины. Будь слеп и нем. Бесчувствен и бездушен:идиллию покоя не нарушив изволь смотреть одни и те же сны, пока в туннеле не забрезжит свет... Неколебим, несведущ, неподсуденты говоришь, войны на свете нет. Уверен в этом? Что ж, любезный… Будем!Давай с тобой, не чокаясь, за тех, кому известно о войне поболее,но кто о ней уже сказать не волен…. оборванный осколком детский смех… И, если ты ещё не слишком пьян, пошли, я покажу, уж коль не веришь,с рукой войны знакомые качели в «горох» пробоин с «розой» по краям…Ответствуешь: пускай рассудит Бог… Так сколько ждать? Полгода? Десять? Двести?Кто знал войны оскал, тот жаждет мести, кто нет, тот держит курс на диалог. Меня коснулась саваном война, но, мне сшивают рот суровой ниткой,молчанием – средневековой пыткой: молчи, дурак… не голоси, струна…Да я бы и молчал, но… восемь лет день изо дня обстрелы, смерть да слёзы…Проклятие на языке занозой... Проснуться б – а войны на свете нет….

Ни слова о войне

Пахнет прелой листвой и дождём потемневшая высь.В городских подворотнях пустых стынут лета осколки.Бродит в венах пульсацией нервной девятая жизнь,клапанами – дверями движка колотя без умолку.Как – то рано явились незваными в мир холода,хоть и слали депеши с гонцами рассветных туманов.И толпится у двери сознанья ночей череда,подаяния вдохов и снов рассовав по карманам. Как и в тех, предыдущих, но всё же, намного острейвосприятие между мирами застрявшего света…не успевшего в пепел в осенних кострах прогоретьна девятом кругу преисподней сожжённого лета…«- Мне бы пить эту жизнь, словно воду из луж до краёв…отражение белой луны, надо мною плывущей…И любить, прижимаясь душою и телом, Её…ту, что встретить, увы, не судилось в восьми предыдущих…» На аркане тащила к рассвету Луну высотапо сентябрьской ночи дождём окроплённому крепу,серебром очертив силуэт остроухий кота,как и в жизнях восьми предыдущих смотревшего в небо…Я бы крикнуть ему не посмел горлапанское «брысь»,разбивая на паззлы сюжет коченеющий лунный.У меня самого истекает «девятая» жизнь,обирая до «нитки» латунью навитые струны. Мне бы парочку «сэйвов» - симпатий Всевышнего приз,я бы, может, рискнул выйти в дождь без опаски сорваться,чтоб с пушистым бродягой усесться на узкий карниз.Я бы, может, рискнул. Но, скорей, предпочёл бы остаться…Чтобы пить эту жизнь, словно воду из луж до краёв…с отражением белой луны, надо мною плывущей…И любить, прижимаясь душою и телом, Её…ту, что встретить, увы, не судилось в восьми предыдущих…

Девятая жизнь

Повсюду диссонанс, куда ни глянь, абсурдность, нестыковки, перекосы.Мы разные с тобой, как инь и ян, так многогранны и разноголосы.Мы - лобовые столкновенья фраз, характеров, сомнений, убеждений.Бескомпромиссный альт и грузный бас. Инертность и энергия движенья. Синхронно, где ладонь тепло ведёт от сердца через тоководы – порыв ответку плещет холодом азот по перегретым клапанам мотора.Бравурный марш, лирический сонет. Разнополярность полюсов планеты.Мы разные с тобой, как да и нет. Но, мы две стороны одной монеты. Живя в одной сети координат, разнесены на ней, как икс и игрек,Нам ставит шах и объявляет мат. практичный циник и наивный лирик,дождём на плечи опрокинув высь, изобретатель шахматных этюдовбезликий персонаж Гроссмейстер Жизнь, приговорив не уповать на чудо. Когда в витрины ночь плеснёт огни, превознося абстрактность и вульгарностьнас собирает жизнь в один магнит, учитывая душ разнополярность.Питает ветры горечью полынь, в ночной ноктюрн вплетая нотки чая.За тридевять земель скучает инь, а в тридесятом царстве ян скучает. Не оставляя за собой следов , несут депеши, не сбивая ноги,курьеры разделённых городов, посыльные мобильных технологий,В нас бьются лёд и пламень, тьма и свет. С моей Зимой твоё воюет Лето.Мы противоположны. «Да» и «нет». Но, мы – две стороны одной монеты.

Стихи. No Saint